Большая тайна Дональда Трампа. Ефим Фиштейн – о президенте США

Один впечатлительный и безусловно честный либеральный мыслитель высказал на просторах социальных сетей искреннее недоумение: когда же наконец под напором неоспоримых фактов дойдет даже до самых твердолобых упрямцев из секты сторонников Дональда Трампа, что они оказались на неправильной стороне исторической баррикады, избрав в президенты и продолжая поддерживать эту жалкую, ничтожную личность, этого возомнившего о себе хама?

Такое суждение широко распространено, хотя и представляет собой Марианскую впадину непонимания. На это извечное русское "Доколе?" может быть только один лапидарный, но вряд ли утешительный ответ: а никогда! Вообще никогда! В природе нет таких горьких правд, таких убийственных разоблачений, которые сняли бы общественный запрос на новую парадигму, герольдом которой по неслучайному стечению обстоятельств оказался "рыжий клоун". Потому-то так безнадежно выглядят все попытки извести его. В наше постправдивое и постфактическое время просто бессмысленно исходить из предпосылки, что Дональд Трамп – прежде всего человек, а уже потом – функция.

Вообще-то он любопытен и как личность. Вне всяких сомнений он на редкость удачлив. Таких когда-то называли любимчиками Фортуны. Удачливость дана в ощущениях, и каждый из нас легко отличает по жизни редкого везунчика от вечного неудачника. Может, когда-нибудь ученые объяснят загадочное явление Удачи какой-нибудь врожденной способностью правильно вписываться в волну квантового потока бытия или чем-то в этом роде. У его сверхестественной удачливости должно же быть какое-то научное объяснение!

Да, он далеко не Спиноза и не семи пядей во лбу. Но те, кто сами во лбу семи и более пядей, должны помнить, что Спиноза за избыточный ум был отлучен от общины и изгнан из родного Амстердама. Ум – вообще категория далеко не бесспорная. Где та мера, за которой начинается "горе от ума"? Может, в каких-то отдельных случаях сильно развитые социальные инстинкты способны с лихвой возместить нехватку абстрактного мышления или умения говорить красиво? А может, человек, наделенный умом сверх всякой разумной меры, вообще является производственным браком природы и нередко бывает своими же демократическими и, возможно, неглупыми согражданами приговорен к испитию чаши с болиголовом, он же цикута? Блаженны нищие духом – не я придумал!

Ведь неспособность распознать незаурядность личности, стремление свести ее к собственному непритязательному уровню тоже не украшает мыслителя. Рассматривать Дональда Трампа как человека или бизнесмена, пустившегося в высокую политику в поисках дополнительного дохода, просто бессмысленно, ибо непродуктивно. Непонимание сути проблемы гарантирует неспособность находить ее правильные решения.

Трамп из незатейливого удачливого прохиндея-застройщика превратился в исторический феномен именно потому, что каким-то третьим ухом явственно расслышал призыв истории и имел дерзость откликнуться на него. Как человек он всего лишь похотливый коммерсант и азартный игрок. Но как менталист, способный улавливать, как меняются силовые соотношения общественных настроений и идеологий, умеющий слышать, как растет трава, он, несомненно, явление симптоматическое. Поэтому даже самая правдивая грязь не прилипает к нему, отскакивает, как горох от стенки. Его сила – не в правде его сомнительного обихода, а в правде его предназначения.

Трамп – человек-функция. Симптом парадигматического облома. Примета повсеместного вытеснения старой парадигмы новой. Лопнувший чирей на шее вконец завравшегося общества. Вселенная усеяна обломками безнадежно устаревших и потому бесплодных догм. Почему на глазах умирают вариации на тему либеральной демократии – это предмет отдельного разговора. Если совсем коротко: идеалы либеральной демократии недостижимы, потому что внутренне безнадежно противоречивы. Равенство исключает свободу. Свобода исключает социальную справедливость. Всеобщее братство – вообще глупая шутка. Мысль о том, что терпимость придумали либералы, а до того мир не знал никакой толерантности – просто тупа до наказуемости.

Политические силы, взыскующие социальной справедливости, рано или поздно скатываются к апологии насилия, цензуры и лагерей. Особенно сейчас, когда идеология либерализма деградировала в совершенно манихейское представление о том, что политика – это не борьба партийных программ и равных по своей значимости мировоззрений, а схватка вселенского Добра со Злом. Действительно – мы, полномочные комиссары Добра и Правды, не можем же предоставить адскому воинству Зла и Лжи равные с нами права! Скажем, равный доступ к микрофону, к камере, к печати, к образованию. Желающих отошлю к незаурядным текстам философа Евгения Добренко (да хоть в этом же разделе) или к наитиям Станислава Белковского, назвавшего новую парадигму эпохой Возвращения.

Это не домыслы, а результаты социологических опросов. Взгляните забавы ради на цифры регистрации новых членов Демократической и Республиканской партий в США, на их возрастную структуру. Левый либерализм исчерпал до донышка весь свой творческий потенциал, превратившись в бесплодное начетничество. Впрочем, и правый либерализм не лучше. Вспомните президентскую кампанию полугодичной давности. Кто-то может назвать выходки Дональда Трампа с переодеванием в спецовку пекаря или куртку мусорщика низкопробной клоунадой, но что же противопоставил им штаб демократической пассионарии Харрис? Ровным счетом ничего! Зачитывание на полном серьезе партийных методичек, сопровождаемое верблюжьим хохотом. А ведь звериная серьезность намерений и оскудение юмористической жилки – верные признаки дряхления и умирания идеологий.

Кто-то возразит: но не доказывает ли некое нынешнее пробуждение Европы в пику трампизму, что есть еще у либерализма порох в пороховницах? И речь идет не о взрывном росте различных отвратительных популистских и ультраправых движений, от которых можно отмахнуться с помощью полиции и судов, а о том, что все решительней становятся в своих реакциях центристские правительства и вожди типа Мерца, Макрона, Стармера. Нет, выход Старого Света из долгого кататонического оцепенения, едва не ставшего агонией, доказывает прямо противоположное: консервативное возрождение, спровоцированное трампизмом, мощно проявляется и там, где пока еще само не понимает собственной природы. Вглядитесь и попытайтесь объяснить, почему вдруг на мягкотелых лицах европейских лидеров заходили мужественные желваки? Неужели под давлением внешних обстоятельств они стали зрелыми и мудрыми?

Попробуйте рассортировать по темам ту информационную массу, которую изрыгает современная Европа: речи и призывы политиков, содержание политологических книг и газетных статей, реальные начинания государств – и вы непременно почувствуете не просто разницу, а цивилизационную пропасть, которая разверзлась между ее вчерашним и сегодняшним состоянием. Исчезающе малой оказывается доля новостей, посвященых тем суррогатным направлениям, которые вчера еще казались столбовыми: климатическому алармизму, мультикультурализму, практике открытых границ, обязательному генетическому и расовому разнообразию, прелестям консьюмеризма, сибаритства и непротивленчества. Зато резкое перевооружение государств и ожидание скорых военных конфликтов активно возвращают к жизни ценности, давно, казалось бы, забытые и даже получившие негативную коннотацию: воинскую доблесть, офицерскую честь, мужественность, рыцарственность, патриотизм, способность к самопожертвованию. И что же это, если не консервативное возрождение?

Украина – особый случай. Большая часть украинских бед связана с ложным самопозиционированием. Политические элиты и вся публицистика воюющей страны сами поверили и других убедили в том, что видят свое будущее в семье либеральных демократий. Они, разумеется, замечают какой-то изъян и сбой, что-то неладное в развитии либерального мира, но не в силах сложить темные предчувствия в стройную систему. Межеумочное положение превращает их собственный народ в жертву ложной самооценки. И они дружно устремляются в отцепленный вагон истории, чтобы найти там свое место. По своей высокой злобности критика киевских средств информации в адрес всего, что связано с американским президентом, превосходит все то, что можно услышать из других прогрессивных помоек.

А между тем именно Украина являет собой островок позитивной девиации в современном мире. Ее первозданный, исконный консерватизм обусловлен, разумеется, особенностями ее истории. Она не знала династического царского правления, поэтому украинец не выводит свою человеческую значимость из мощи монструозного государства. Самые глубокомысленные философы давно заметили, что украинец архетипически восходит не к государственнику Бандере, а к стихийному анархисту батьке Махно, и его большая родина – Гуляй-Поле. Даже самые либерал-демократические правители Европы не смогли устоять перед соблазном вертикали власти, а Украина никогда и не начинала строить ее всерьез. Главное украинское достижение – сетевая организация общества. Высокая степень автономности, властные компетенции, спущенные на низшие уровни управления – краев, городов, местных объединений. Поэтому настоящие герои украинского сопротивления – не министры с Банковой, а городские мэры и губернаторы областей типа Игоря Терехова или Виталия Кима. Общественное положение человека определяется здесь по старинке, по меритократическому принципу – по заслугам, а не по "справедливости".

К превеликому несчастью именно ложные представления возобладали в политической философии Украины – отсюда все роковые промахи ее руководства. Отсюда в ситуации американских президентских выборов глупейшаяя солидаризация с одной стороной – и именно с той, которая была обречена на проигрыш ввиду полной исчерпанности своей идеологии. Да и по многим другим показателям киевское руководство и сейчас, когда положение становится близким к трагическому, продолжает педалировать свое отчуждение от доминирующего тренда современности. На что рассчитывает правительство Украины, демонстрируя свои леволиберальные симпатии – в пику природному консерватизму украинской ментальности и политических традиций? На то, что либерализм подобно птице Феникс встанет из пепла и сгенерирует на пустом месте целый веер захватывающих идей и проектов будущего? Дональд Трамп нуждается в союзниках, а Украина остается потенциально исключительно интересным союзником, но есть ли у него основания рассматривать ее сегодня как надежного партнера и единомышленника? И логично ли Киеву ожидать от американца повышенного внимания, глубокого понимания и расширения помощи, больно покусывая при этом руку дающего?

Вот почему все хоровые вопли интеллектуальной тусовки относительно феноменальной глупости Дональда Трампа, который в силу зашкаливающего кретинизма не способен даже понять причин собственных успехов, – не более, чем плач на чужой могиле. Это, конечно, дает интеллигентным людям возможность обменяться понимающим взглядом, заговорщицки подмигнуть друг другу, постебаться вволю и тяжело вздохнуть – мол, ну, и времечко, куда ни плюнь, попадешь в идиота! К реальности это прямого отношения не имеет.

Серьезно угрожать положению Трампа и политической философии, стихийным выразителем которой он является, может только набор новых, оригинальных и увлекательных идей, способных, овладев массами, стать реальной силой. Их нет и не предвидится, и никаким вторсырьем их не заменить. Левые пустобрехи вроде Славоя Жижека и идейного взломщика Джеффри Сакса упорно продвигают мысль о том, что пора бы европейцам оценить прелесть китайского пути, высокий смысл которого можно свести к известной формуле "отнять и поделить". Не знаю, насколько такая перспектива приглянется протестующим выпускникам Гарварда...

В политике, разумеется, случается всякое. Мы знаем, что "человек смертен ... и иногда внезапно смертен, вот в чем фокус". Но Трамп – тот самый случай, когда, по меткому слову Валентина Распутина, "Его мало убить – его еще повалить надо!" А с этим как раз незадача.

Ефим Фиштейн – политический обозреватель и комментатор

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции​